На проходящей сейчас в Челябинске Международной лаборатории современного танца два мастер-класса проводит известный режиссер и хореограф Ксения Петренко — челябинка, ныне проживающая и работающая в Питере. Корреспондент поговорил с Ксенией о Пине Бауш, арт-терапии, далеком Нью-Йорке и не менее не близком Санкт-Петербурге.
Из всех возможных вопросов, которые можно задать хореографу, первым почему-то лезет: «Кто сейчас задает моду в современном танце?». На минуту Ксения задумывается и честно признается: «Не знаю». Потом, впрочем, дополняет, что было время, когда Пина Бауш все повернуло в точное русло. «Пина Бауш, да». Цитата из Бауш — суперзнаменитой немецкой танцовщицы и хореографа — вынесена также на буклете лаборатории: «Меньше всего я интересуюсь тем, как люди двигаются — меня интересует, что ими движет». Недавно эта железная леди была, кстати, увековечена в документальном фильме Вима Вендерса «Пина». Очевидцы уверяют, что использованное в картине 3D, пожалуй, один из самых разумных способов применения этой сейчас трендовой технологии.
— «Пину» я еще не видела, — признается Ксения, — зато я видела фильм другого кинорежиссера, женщины. По-моему, это было два года назад на каком-то фестивале в Челябинске. Это был очень небольшая лента, которую Пина позволила снять о себе. Она это крайне редко делала. Что до того можно ли назвать уход из жизни Пины Бауш определенной сменой эпох в современно танце, то думаю, что нет. Мне кажется, то, что она посеяла, было посеяно лет двадцать назад. Тогда все сдвинулось. А сейчас это просто дает свои плоды. Смерти нет. Ее смерти нет. Искусство продолжается.
В наши дни существует и терапия целых коллективов по средствам танцевальных шоу http://corporateshow.top/ которые помогают забыть о грусти и настроиться на жизненный позитив, что в свою очередь принесёт компании новые покаранные вершины. Порой недостаток развлечений приводит к зачахлому образу жизни сотрудников и друзей, что сказывается на здоровье не только каждой личности, но и целого общества.
С искусства речь плавно перемещается на медицину. Оказывается, медицина и искусство подчас бывают напрямую связаны. Причем, самым прикладным образом. Ксения рассказывает про арт-терапию — вид лечения, который использует искусство:
— Есть ряд направлений — это все науки и дисциплины — которые абсолютно грамотно и с медицинской точки зрения изучают организм человека, его возможности. Выстраивают определенную методику упражнений, которые гармонизируют. Изучают жидкости в нашем теле: кровь, лимфы, межклеточные жидкости. Более того, когда мы двигаемся или лежим, у каждой жидкости существует свой ритм. Если мы углубленно этим занимаемся, мы можем его ощутить. Можно ощутить, например, свою правую почку. И каким-то образом воздействовать на ней. С помощью танца лечит ее. Арт-терапия снимает с нас стрессы, заставляет дышать глубже. Но это еще и, прежде всего, игра. Она позволяет раскрепоститься, почувствовать себя гармоничнее в группе. Получить удовольствие от общения.
Что касается самой Ксения, то она получает видимое удовольствия от проживания в северной столицы: «Питер настолько красив, что я до сих пор не могу поверить в то, что я в нем живу». В Петербурге Ксения преподает в международном театральном центре «Легкие люди». Хотя не оставляет без внимания предложения, которые у нее остались по Челябинску — например, от Нового художественного театра.
— Адаптация у меня длится пару дней. Серьезно, — делится своим опытом акклиматизации режиссер. — Плюс, еще потому что я в последние время много езжу, у меня притупилась ощущение границы. Так я недавно побывала в Нью-Йорке. Это был мой прощальный проект, который осуществлялся в рамках культурного обмена между Россией и США.
Что я могу рассказать о Нью-Йорке? По-моему, это насыщенный, свободный город. Может это, конечно, только общие впечатления. Я не скажу, что по нему целыми днями гуляла. Однако со временем, а это была уже третья поездка, потихоньку начинаешь разбираться, где там что находится. Но только не в метро. Метро — это ужас. Это какая-то совершенно друга страна. Там все выглядит одинаково. Там масса разных перронов. Разобраться, как перемещаться в нью-йоркском метро может разве что только профессор.
Нью-Йорк, как мне кажется, город, где люди — ценность. Может быть, так во всей Америке, как и в Европе. В любом случае, это невероятное ощущение, которое не хочется потом терять. Мое самое любимое место в Нью-Йорке — это небольшой скверик. Там все время что-то происходит. Даже когда ночью ты придешь или под утро, там все равно что-то будет проходить. Там есть маленькая сцена, где постоянно идут перформансы. Бывает, какие-то очень пожилые люди что-то танцуют — танцуют с хореографами. Тут же неподалеку играют какие-то ребята, есть какой-то цирк непонятный. А еще — книжный развал, где все книги русские, но только на английском языке. Толстой, Чехов, Набоков. Есть даже Станиславский. Причем, уважение к русским как раз часто проистекает из-за русской театральной школы.
Не менее, впрочем, восторженно Ксения отзывается и о Петербурге:
— В Питере очень много увлеченных людей. У каждого есть какой-то свой секрет. В нашем центре, например, занимаются люди, которые целыми днями работают на каких-то своих абстрактных работах. Делают они это, кажется, только для того, чтобы заплатить потом за то, чем они на самом деле хотят заниматься. Иногда узнаешь, что у тебя, условно говоря, занимается директор какого-нибудь арт-центра. Однажды у меня в группе, кстати, занималась вообще чуть ли не директор банка (смеется).