Светлана Митрошина постоянно весьма желала деток. Когда она выяснила, что беременна, была на седьмом небе от счастья, с нетерпением ожидала родов. 1-ый месяц опосля возникновения Кирюши на свет все шло отлично, а позже что-то пошло не так. У Кирюши случился инфаркт, и он впал в кому — Светлана признается, что это были самые жуткие месяцы ее жизни. Сейчас Светлана согласилась поведать Cosmo, каково это — быть особенной матерью.

Cosmo.ru редакция Cosmo.ru

Я выросла в небольшом поселке Столичной области. Нас в семье было четыре: мать, папа, старшая сестра и я. Мы с сестрой не устаем гласить маме и отцу «спасибо» за то, что мы есть друг у друга. Сестра уехала опосля 11 класса в Екатеринбург обучаться, да так там и осталась. Я весьма болезненно переживали расставание. До сего времени, когда встречаемся, плачем от счастья, а когда расстаемся, — от тоски. На данный момент уже наши детки, хотя они и двоюродные, тоже весьма привязаны друг к другу.

Фотограф Александра Травайе

Опосля окончания школы я тоже желала уехать в Екатеринбург, но мать не отдала — произнесла: «Хватит и того что я отпустила одну дочь». Я с десятого класса желала поступить в институт МВД (Министерство внутренних дел — орган исполнительной власти, правительственное учреждение, в большинстве стран, как правило, выполняющий административно-распорядительные функции в сфере обеспечения общественной безопасности), но из-за отвратительного зрения не прошла медкомиссию. Я поступила в МГУПС, жд институт. Обидно, естественно, зато в институте встретила свою наилучшую подругу.

В вузе все было плавненько и размеренно: учеба (совокупность организованных мероприятий, направленных на получение знаний, умений, приобретение опыта), зачеты… Опосля университета практически сходу устроилась инженером проектировщиком. У нас был начальник-тиран: я дышать страшилась в его присутствии! Драматичность в том, что я как и раньше работаю там же, хотя сменилось и заглавие компании, и начальство…Мы весьма дружные, и я признательна судьбе за этих людей в моей жизни, хотя сама профессия — совершенно не мое.

С будущим супругом мы познакомились, когда мне было 23. Нас познакомила моя одноклассница. Она пригласила меня погулять, и там в компании был мой супруг Сережа — как нередко бывает, поначалу он мне совершенно не приглянулся! А позже так меня обаял, что втюрилась в него без оглядки.

«Спустя год опосля знакомства я начала мыслить о ребенке — я постоянно обожала деток и не желала откладывать в длинный ящик.»

Мы с Сережей побеседовали — он тоже был «за», и я забеременела. Все было весьма стремительно! Забеременела — мы расписались. По-тихому, лишь самые близкие, никакой пышноватой женитьбы. Я так радовалась этому периоду жизни, весьма ожидала родов, весьма беспокоилась. Все шло отлично.

Самые жуткие 20 дней

Двенадцатого ноября 2009 года в половину седьмого утра родился наш Кирюша. Таковой забавнй, милый… Весил 3870 кг, рост 53 см. 1-ый месяц опосля рождения мы жили в некий эйфории: я была таковая счастливая, что стала матерью!

Фотограф Александра Травайе

А через месяц наступил самый ужасный момент в моей жизни. Я ничего отвратительного не ожидала, даже не подозревала, что такое может произойти. Мы,  как полагается, пошли на осмотр в больницу. Доктор осмотрела Кирюшу и произнесла, что у малыша желтуха, — такое бывает у новорожденных — потому нам назначили кварцевание. Позже взяли кровь (внутренняя среда организма, образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов) из пальца. Кровь (внутренняя среда организма, образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов) никак не останавливалась: все текла, и текла… Больше часа, и никого из докторов это не заставило задуматься. Позже уже я выяснила, что это не нормально — кто-то был должен осознать, что здесь что-то не так.

Мы приехали домой, и Кирюша начал срыгивать. Я заволновалась, но все вокруг стали меня успокаивать, что это бывает, это нормально. Всю ночь (то есть темное время суток) мы практически не спали — рвота (рефлекторное извержение содержимого желудка) не прекращалась. На последующий денек вызвали «Скорую».

Фотограф Александра Травайе

Когда мы двигались в поликлинику, я посиживала в машине и всегда рыдала, не могла успокоиться, не могла в себя придти от испуга. Нас положили в Морозовскую поликлинику. Приходили докторы, гласили меж собой, но нам ничего не разъясняли. Мне кажется, они и сами не весьма соображали, что происходит. Состояние Кирюши усугубилось — и его перевели в реанимацию.  

Спустя некое время пришел доктор и произнес, в конце концов, что происходит. У малыша инфаркт. Почему — неясно. Какой прогноз — тоже непонятно. Нас выслали домой. Помню, я приехала, взяла Кирюшину шапочку, голубую такую, в виде медвежонка, уткнулась в нее и прорыдала всю ночь (то есть темное время суток). С утра чуток свет поехали в поликлинику, 1-ый мой вопросец был — живой ли? Кирюша был живой, но в коме. Ночкой ему сделали операцию по удалению гематомы, начался отек (избыточное накопление жидкости в органах) и все — кома.

«Кирюша был в коме 20 дней. Это были худшие 20 дней в моей жизни.»

Любой денек я наворачивала круги вокруг поликлиники и молилась за него, на уровне мыслей умоляла его биться за жизнь. Я просто желала, чтоб он выжил! Мы с супругом любой денек прогуливались в храмы, всегда молились.

В которой-то момент меня пустили в реанимацию — проститься. А Сережа настаивал на том, что я просто шла его узреть, никаких прощаний! Супруг ни на один миг не допускал мысли, что все обернется катастрофой.

Фотограф Александра Травайе

В конце декабря Кирюша вышел из комы. К огорчению, опосля инфаркта у нас остались необратимые последствия. Когда Кирюше удалили гематому, ему сделали трепанацию черепа и вырезали косточку. Мы пробовали ее вернуть, но новенькая косточка не прижилась. Некие докторы гласили, что ребенок будет как овощ, совершенно никак не будет реагировать на наружный мир. До какого-то периода — до того, как детки начинают бегать — по нему и не скажешь, что с ним что-то не так. Он плохо посиживал, не ползал, но улыбался и даже агукал. 

«Кирюша весьма любит музыку, мы повсевременно ее ему включаем. Кирюша весьма размеренный мальчишка, изредка рыдает.»

Его перевели в палату, я легла вкупе с ним. Докторы стали выяснять причину инфаркта. Как оказывается, у него атрезия желчевыводящих путей. В конце концов, мы попали в РДКБ к восхитительному доктору, которая поставила диагноз (медицинское заключение об имеющемся заболевании) и через недельку сделала Кирюше операцию на печени.

Алеша

Последующие 18 месяцев я вся была отдана Кирюше: нескончаемые поликлиники, консультации… Супругу, наверняка, было еще тяжелее, чем мне. Я хотя бы рыдала, а он все внутри себя держал — один раз я лицезрела его слезы, во время первой операции. Он повсевременно повторял: «Не сдавайся, не опускай головы, веруй, что все будет отлично». 

«Я себя эти 18 месяцев совершенно не помню — в моей жизни не было ничего, не считая отпрыска. А позже потихоньку стала встречаться с подружками …»

Когда с Кирюшей это случилось, я сообразила, что мне нужен 2-ой ребенок. Я постоянно желала много деток, но здесь мне сделалось это принципиально. Я гласила с медиками, есть ли риск, что это все повторится — все в один глас отвечали, что риск малый. Супруг поначалу колебался, гласил, что поначалу нужно Кирилла на ноги поставить, но позже я его уверила, что 2-ой ребенок будет Кирюше опорой в дальнейшем.

Фотограф Александра Травайе

Когда Кирюше было 2,5 года, родился Алеша — аккурат 8 марта! Самый мой дорогой подарок в жизни. Вторую беременность я весьма нервничала: бегала по докторам, делала УЗИ (Ультразвуковое исследование — неинвазивное исследование организма человека или животного с помощью ультразвуковых волн)… У Кирилла еще случился эпилептический приступ, это меня принудило очень психовать, но в остальном все было благополучно.

Основной свет в окошке для меня мои детки

Я возвратилась на работу, когда Кириллу было 5 лет. На домашнем совете мы решили, что мне нужно испытать. С Кирюшей и Алешей посиживают бабушка и дедушка, предки супруга. Няню я бы не смогла нанять, не смогла бы бросить малыша на чужого человека. 

«Когда я вышла на работу, 1-ое время рыдала в туалете — так мне не хватало деток, так я корила себя за то, что не достаточно времени с ними провожу. Для меня десятичасовая разлука сначала была пыткой!»

Совершенно, жизнь стала как-то налаживаться. 1-ые пять-шесть лет я испытывала стршный дискомфорт от того, что люди на улице на нас оборачиваются. Ну и на данный момент мне не по для себя, хотя я борюсь с сиим чувством.

Фотограф Александра Травайе

На данный момент думаю, что выйти на работу было правильное решение — мне необходимо было отвлечься на что-то. Раз в год мы ездим на море — пока без Кирюши, мне жутко его вывозить. Море — это единственное пространство, где я всеполноценно отдыхаю. Съезжу и сходу думаю, как поеду на последующий год. Два года вспять мы выстроили маленькой домик и облагораживаем его. Мне так нравится его обставлять: докупать что-то, создавать комфорт, планировать, как я буду озеленять участок… 

Еще меня весьма «заряжают» встречи с подружками: мы изредка видимся, но они — мой свет в окошке. Хотя, естественно, основной свет в окошке для меня мои детки. Бывает, ложишься в кровать ночкой, вялая, но таковая счастливая от того, что детки дремлют, они здоровы, в доме прибрано, приготовлено… И вот у меня есть время лишь для меня — чтоб полежать и помечтать.

Фотограф: Александра Травайе